Сегодня состоялось предпоследнее заседание по делу Навального. Там были прения сторон и последнее слово Алексея.

Сначала прокуратур Надежда Тихонова повторяла обвинение: Навальный собирал деньги на борьбу с коррупцией, а сам тратил на экстремизм — на дискредитацию власти, например. Потом перечисляла траты Алексея по банковским картам — всего с 2016 по 2020 год он потратил 8 миллионов рублей. Мы помним по предыдущим заседаниям, на что, например, — на стоматолога или подписку на Нетфликс. Но на этот раз прокурор пошла дальше. «Он себе ни в чем не отказывал, — восклицала она, — например, нанял себе водителя и пресс-секретаря!»

Потом Тихонова попросила учесть «общественную опасность» Навального и потому назначить ему десять лет лишения свободы со штрафом 1 млн 200 тысяч рублей. А с учетом его нынешнего наказания — в сумме 13 лет и еще 2 года ограничения свободы.

Сразу после этого в суде объявили короткий перерыв. Когда перерыв закончился, адвокат Алексея Ольга Михайлова потребовала разъяснить, какой режим запрашивает обвинение. Сейчас Алексей находится на общем режиме — это значит чуть более легкие условия, больше передач, больше свиданий. Прокурор сначала отпиралась и отказывалась отвечать — говорила, что уже все сказала. Михайлова настаивала, и тогда прокурор заявила, что она не помнит без бумажки и потому ей нужен еще один перерыв, чтобы проверить!

Спустя 45 минут и, очевидно, череду созвонов с начальством прокурор Надежда Тихонова наконец-то снова появилась в зале и с облегчением сказала: обвинение запрашивает строгий режим.

Почему строгий? Для этого человека нужно признать «рецидивистом», то есть заявить, что он совершил два аналогичных преступления по одной и той же статье. Причем второе он должен совершить обязательно после того, как его признают виновным по первому. Итак, Навальный сейчас находится в тюрьме по делу «Ив Роше», статья мошенничество. И, чтобы признать Алексея рецидивистом, прокуратуре потребовалось выдумать не только то, что он в принципе похищал какие-то пожертвования — но и что он делал это, УЖЕ находясь в тюрьме. Обвинение совершенно серьезно говорила об этом в суде: будучи в колонии, Навальный продолжал совершать преступления. И теперь именно этот абсурдный юридический трюк позволяет перевести его на строгие условия.

В ИК-2, где Алексей находится сейчас, строгих условий нет. Это значит, что его должны будут перевести в другую колонию — дальше от Москвы, с более затрудненным доступом.

Потом в прениях выступал сам Алексей. Он сказал, что на этой стадии он должен выразить свое отношение к делу, но сказать ему нечего, потому что дела никакого нет. Следствие смогло притащить в суд 4 подставных свидетелей на общую сумму 2 млн рублей. И за это прокуратура просит 13 лет, хотя у нас даже за убийство по статистике обычно меньше дают.

«Если вы считаете, что я испугаюсь, или мои коллеги из ФБК испугаются, или вы запугаете всех вообще, таких, как эта самая Марина Овсянникова, которая, между прочим, не просто выступила — она записала видео, сказала нам самые главные слова: действуйте. Всех не пересажаете. Не пересажаете всех. Хоть 113 просите и давайте — вы ни меня, ни таких, как я, не испугаете. Россия большая, народу в ней много, и не все они готовы отдать свое будущее и будущее своих детей так же трусливо, как это сделали вы».

Навальный в суде

Потом в суде объявили перерыв и после этого Алексей должен был произнести последнее слово. Только сделать это ему фактически не дали. Буквально каждые полминуты трансляция отключалась, поэтому то, что Алексей говорил, журналистам было не слышно, а больше речь никто не мог записать.

Конечно, это было сделано специально. Последнее слово Алексея — без преувеличения, самое важное в этом процессе, его главная политическая речь, в которой он говорил о бедности, в которую Путин вверг Россию, и о войне. И путинские холуи просто не могли позволить этой речи просочиться сквозь тюремные стены.

В самом конце трансляция ненадолго появилась, и Алексей успел произнести: «Лев Толстой сказал великую вещь, записал в своем дневнике…» — и трансляция выключилась снова. Но вот что Алексей сказал дальше. 4 июня 1904 года Толстой написал: «Война есть произведение деспотизма. Не будь деспотизма, не могло бы быть войны; могли бы быть драки, но не война. Деспотизм производит войну, и война поддерживает деспотизм. Те, которые хотят бороться с войной, должны бороться только с деспотизмом».

Пожалуйста, распространите это видео и распространите эти слова. Это самое важное, что Алексей хотел сказать сегодня. Путин — это война. И если мы хотим бороться с войной, то мы должны бороться с Путиным.

Приговор Алексею вынесут 22 марта.

Сегодня — десятый день войны и сегодня же состоялось десятое заседание по делу Навального. Вот как оно прошло.

Сторона защиты продолжила допрашивать свидетелей — сегодня их было 11. Все они — постоянные жертвователи ФБК, причем переводили они обычно небольшие суммы. Вопросы у обвинения стандартные изо дня в день: больше всего их интересует, знали ли свидетели о том, что Навальный, баллотируясь на выборах президента, был судим. Свидетели отвечали, что, конечно, знали — эта информация никогда не скрывалась и вообще была в свободном доступе. Но на их решение поддерживать Навального как кандидата это никак не влияло.

На всякий случай поясню. Задавая эти вопросы, прокуратура продвигает такую мысль: Навальный был судим по делу «Кировлеса» и потому не мог быть допущен до выборов. Зная это, он тем не менее собирал деньги на кампанию, а значит — вводил людей в заблуждение.

Это, разумеется, неправда. Навального действительно судили по делу Кировлеса в 2013-м году, но приговор был отменен в Европейском суде по правам человека. Тогда российские власти спешно организовали второй процесс — он был точно таким же, как и первый, а приговор, вынесенный в 2017-м, вообще повторял первый слово в слово. Даже орфографические ошибки в тексте совпадали.

Это очевидное издевательство над законом и просто здравым смыслом — ты не можешь считать человека осужденным по уже отмененному приговору. Но главное, и Конституция была на нашей стороне. Согласно Конституции, только заключенный в колонии не имеет пассивного избирательного права, то есть не может баллотироваться. Все остальные ограничения выдумал ЦИК и подхватили другие чиновники, а теперь — и гособвинение.

Поэтому речи о том, что пожертвования были похищены, нет. Все деньги, поступившие на кампанию Алексея, пошли на оплату штабов, региональных поездок и агитационные материалы. Мы отчитывались обо всех этих тратах перед теми, кто нам жертвовал. Свидетели подтверждали это сегодня в суде — им всем приходили финансовые отчеты.

Итого за три дня на стороне Навального выступили 28 человек — в 7 раз больше, чем было подставных «потерпевших». И это, конечно, крохотная часть от общего числа жертвователей, которые поддерживали Алексея на протяжении многих лет и не считают себя обманутыми.

Следующее заседание состоится 10 марта, и сторона защиты по-прежнему будет представлять доказательства невиновности Алексея. Дальше — прения и приговор. Вероятнее всего, он будет через неделю.

Распространите этот ролик. Ютюб пока не заблокирован, а значит сейчас это — главный источник информации. Подписывайтесь на этот канал — вы помните, здесь говорят правду. Подписывайтесь на наш новый канал «Популярная политика» — ссылка на него будет в описании. Там мы сейчас каждый вечер делаем информационную передачу о происходящем.

Свободу Алексею Навальному.

Сегодня прошло восьмое заседание по делу Навального. И наконец-то сегодня свою позицию начала представлять сторона защиты.

В начале заседания адвокат Алексея Ольга Михайлова попросила допросить пятерых свидетелей — все они явились. Прокурор попыталась сказать, что необходимость этих допросов нужно мотивировать, но судья ее проигнорировала. Все-таки приговоры сразу на месте они пока стесняются выносить.

Первой свидетельницей была журналистка Евгения Альбац. Она сказала, что каждый месяц жертвовала на разные проекты Навального 10 тысяч рублей, и считает, что это была ее лучшая инвестиция в жизни.

Затем выступал представитель ликвидированного Мемориала Сергей Давидис. Он тоже сказал, что неоднократно жертвовал деньги на разные проекты Навального, в том числе, и на президентскую кампанию. Обманутым он себя не чувствует. По его словам, то, что Навального могут не допустить до выборах, было известно с самого начала. Так что нельзя сказать, будто он ввел кого-то в заблуждение, скрыв это.

То же самое подтвердила и Божена Рынска — третий свидетель защиты. По ее словам, все знали, что Навального могут не допустить до выборов, но все равно жертвовали деньги добровольно, в том числе, и она сама. Она также сказала, что ФБК защищал ее интересы и отлично с этим справлялся.

Следующий свидетель, Константин Марголис, 16 раз жертвовал ФБК. Он считает, что все деньги были потрачены без извлечения прибыли, более того — он как жертвователь регулярно получал отчеты Фонда обо всех потраченных деньгах.

Пятый свидетель, учитель истории Раушан Валиуллин, работал волонтером на мэрской кампании Навального. Денег за свою работу он не получал, зато видел, куда они шли — на печать листовок и плакатов, на работу штаба в целом.

Прокуратура постоянно обращалась к свидетелям и подчеркивала, что Навального судят не за то, что он собирал пожертвования, а за то, что он их похитил. Но на самом деле это риторический прием. Навального не судят за то, что он похитил что бы то ни было. Финансовая экспертиза, проведенная СК, показала, что он никогда не получал из денег ФБК ни копейки. Это напрямую подтвердил в суде и сам эксперт СК.

Согласно обвинительному заключению Навального судят за то, что он якобы потратил деньги, собранные на свою кампанию и Фонд, на нецелевые нужды. Конкретно: собирал на борьбу с коррупцией, а потратил на экстремизм. На «свержение существующего строя» — это прямо указано в материалах дела. Но так как это обвинение покажется глупым любому здравомыслящему человеку, прокуратура старается лишний раз о нем не напоминать и вместо этого намекает, будто Навальный лично что-то украл.

На следующих заседаниях сторона защиты продолжит вызывать в суд своих свидетелей — их гораздо больше, чем свидетелей обвинения. И это будут не продажные блогеры, а реальные люди разных профессий и из разных регионов, которые жертвовали деньги Навальному и могут в суде подтвердить, что их никто не обманывал. Мы продолжим рассказывать об этом и дальше, но без вашей помощи это теряет смысл. Эти видео нужно распространять. Сейчас, когда запрещают последние независимые СМИ, ценность достоверной информации велика, как никогда. И каждый из нас может внести свой вклад и рассказывать правду.

Свободу Алексею Навальному.

У нас итоги очередного дня суда над Навальным. Правда, сегодняшние подвести было очень трудно — заседание засекретили.

Дело в том, что сегодня должны были допросить двух потерпевших по делу о мошенничестве — Вячеслава Кузина и Александра Карнюхина. И Кузин, и Карнюхин предварительно подали ходатайства, что хотели бы, чтобы их допрос прошел в закрытом режиме — это значит, чтобы для журналистов не велась трансляция. Точно такое же ходатайство писал и вчерашний «потерпевший», пенсионер Костенко, но в суде он от него отказался. Все ходатайства были написаны как под копирку, так что нет никаких сомнений — писали их не сами потерпевшие.

Важно отметить — и Кузин, и Карнюхин действительно были многолетними жертвователями ФБК. На протяжении нескольких лет они переводили деньги и Фонду, и на президентскую кампанию Алексея и никогда не чувствовали себя обманутыми. А потом в жизни вячеслава Кузина произошло событие, резко поменявшее его жизнь: на него завели уголовное дело и отправили в СИЗО. Там его и допрашивали в первый раз по делу Навального. Согласитесь, не самая доброжелательная обстановка. Затем Кузина перевели под домашний арест. Он все еще под ним и сегодня на суде был с браслетом на ноге.

Мы не сомневаемся, что на Кузина надавили и заставили назваться потерпевшим под угрозой.

Со вторым потерпевшим, Карнюхиным, тоже нашим многолетним жертвователем — только одно отличие. Если на Кузина дело возбудили сейчас, то на Карнюхина — давно. За неуплату налогов. Дело это старое, но воскресить его сейчас ничего не стоит. мы уверены, что именно этим и пригроизили Карнюхину, если он откажется выступить потерпевшим.

Карнюхин тоже сказал, что деньги он перечислял добровольно, Навальный ничего у него не похищал. Более того, о том, что вообще было какое-то мошенничество потерпевший Карнюхин узнал из пресс-релиза СК. Следователь вызвал его на допрос, где заставил прочитать этот пресс-релиз. А потом предложил стать потерпевшим.

Навальный прямо спросил у Карнюхина: следователь обещал, что у вас будут проблемы в случае отказа? Карнюхин сначала замялся, а потом пробормотал «ну как вам сказать…»

Это не так просто осознать, поэтому повторяю еще раз. Жертвователи не имели претензий к Навальному. Их никто не обманывал. Факт мошенничества полностью выдуман — Следственный комитет написал пресс-релиз с несуществующими суммами хищений, а потом стал вызывать к себе людей, показывать им этот пресс-релиз и требовать назваться потерпевшими. Если люди отказывались, им угрожали.

И вот за это Алексея теперь и судят. И могут посадить на 15 лет. За полностью выдуманное дело, за запуганных потерпевших, за свидетелей, часть из которых — продажные блогеры, а часть — отказывается от своих показаний прямо в суде.

Особую нотку этому суду придает то, что дело о мошенничестве объединено с делом об оскорблении судьи. Поэтому с одной стороны Алексей обвиняют в краже 2 миллионов, а с другой — в том, что он назвал кого-то граммофоном. Вот и сегодня сразу после потерпевших стали допрашивать Наталью Крюкову — это она делала экспертизу высказываний Навального в суде, признав 104 его фразы оскорбительными. Среди них есть восклицания «блин» и «е-мое». Эти выражения экспертка посчитала матерными. В словах «боже мой» ей, не шучу, показалась оскорбительной интонация! Или вот высказывание «Вы вообще не понимаете, что такое уголовный процесс» — это, считает Крюкова, создает судье образ непрофессионала.

Вы скажете: что там за эксперт, который мог серьезно написать такую ерунду? Вряд ли я вас удивлю. Для проведения этой экспертизы следователи наняли специалиста, который даже не лингвист по образованию. Она учительница математики. Но не думайте, что она случайный человек. Например именно она, Наталья Крюкова, делала экспертизу для процесса по ликвидации Мемориала.

Над этим правда можно было бы посмеяться, если бы за эти дела Алексею не грозило 15 лет. Но грозит. И я очень прошу вас рассказывать об этом уголовном деле как можно больше. Пускай все видят этот абсурд, и пускай все знают, что Навальный невиновен и должен быть на свободе.

Пока весь мир в ужасе наблюдает за войной в Украине, в России продолжается еще одна война — война с оппозицией. Сегодня прошло шестое заседание суда над Алексеем Навальным по делу о мошенничестве.

Сначала допросили свидетельницу, которая в телеграм-каналах прочла, что Алексей называл судью граммофоном, и обиделась. Поэтому она и пришла сегодня в суд. Правда, самостоятельно сформулировать свои претензии к Навальному она не могла, и потому громко, с выражением читала их по бумажке.

Это уже вторая свидетельница, которая оскорбилась за судью. И обе они были из одного политического движения, которое называет себя «Политика 2.0». Всего члены этого движения написали 38 заявления на Навального с требованием привлечь его к ответственности за оскорбление суда. Очень обидчивые члены.

Алексей спросил, поддерживает ли это движение политику Путина. Судья сняла вопрос, но свидетельница успела закричать, что, конечно, поддерживает.

Вторым свидетелем стал эксперт Следственного комитета Иван Снегирев, финансовая экспертиза которого легла в основу этого дела.

Так вот, на прямой вопрос, сколько денег поступило Алексею со счетов ФБК, Снегирев ответил: «Ноль». На счета членов семьи: «Тоже ноль».

Таким образом официальная экспертиза СК фактически опровергла позицию следователя. В этот самый момент суд должен был закрыть это дело и снять с Алексея все обвинения.

Алексей сам спросил у свидетеля, понимает ли тот, за что его судят? Эксперт в ответ рассмеялся, а судья как всегда закричала, что снимает вопрос.

Потом суд перешел к допросу «потерпевшего» Михаила Костенко. Это пенсионер, который пожертвовал на президентскую кампанию Навального 50 тысяч рублей, а через месяц решил, что Навальный «ввел его в заблуждение» и потребовал деньги назад.

Правда, заявление за него написал продажный блогер Илья Ремесло — его уже допрашивали в этом суде как свидетеля. Ремесло говорил, что не знал Костенко раньше и просто пожалел обманутого дедушку, но он врет — друг и юридический партнер Ремесла женат на падчерице Костенко.

Деньги, кстати, мы вернули по первому же требованию. Но это не помешало СК спустя 4 года привлечь Михаила Костенко «потерпевшим» по делу о мошенничестве.

В суд он не явился — его вывели по видеосвязи на экране за ленточкой. То есть даже живьем допрашивать постеснялись. Сначала судья с прокурором настойчиво пыталась убедить Костенко, что он хочет закрыть заседание от прессы, но тот отказывался. Из-за того, что связь была очень плохой, приходилось кричать. В какой-то момент уставший Костенко вдруг рявкнул, что претензий к Навальному не имеет. Все замерли, но судья быстро опомнилась и продолжила терзать его процедурными вопросами.

Очевидно, что и обвинение, и судья хотели бы допрашивать Костенко секретно — ведь иначе ни у кого не останется сомнений, что он — случайный человек, которого просто заставили написать заявление на Навального.

Допрос в итоге прошел открыто. Костенко сказал, что почти ничего не помнит, название «Фонд борьбы с коррупцией» ему ни о чем не говорит, как Алексей его обманул — не знает. Переведенные деньги ему вернули. Никаких претензий к Навальному он не имеет.

Прокурор потребовала зачитать прежние показания Костенко, и судья как всегда разрешила. Из них следовало, например, что Костенко смотрел много антикоррупционных роликов Алексея и поверил ему, а потом увидел фотографии с отдыха и разочаровался. Но сам Костенко в суде прямо сказал, что ни одного ролика Навального не видел!

Пока прокурор зачитывала показания и задавала вопросы, Костенко чуть не плакал, говоря, что он хочет только, чтобы все это закончилось поскорее.

Затем допрашивали его жену — Веру Костенко. Она в суд явилась и держалась гораздо бодрее, однако тоже утверждала, что не помнит почти ничего. Одно она помнила точно: заявление им предложил написать друг их зятя, Илья Ремесло, сразу после того, как они с зятем поговорили.

Уже шестое заседание подряд мы видим: у Следственного комитета нет ничего против Навального. Они получили приказ выдумать против него дело, но это им не удалось — свидетели обвинения отказываются от показаний, а потерпевшие говорят, что не имеют претензий.

Мы все знаем, как работают суды в России. И нет иллюзий, что приговор уже готов, он обвинительный и срок известен. Но если мы можем на что-то повлиять — то только распространением информации. И если есть момент, когда мы можем это сделать — то только сейчас.

Путин пытается посадить Навального навсегда. Мы все должны объединиться против Путина и не дать ему это сделать. Не молчите.

Свободу Алексею Навальному.

Сегодня прошел пятый день суда над Навальным. Несмотря на то, что прокуратура вчера грозилась закончить представлять свою позицию, сегодня они возобновили допрос свидетелей.

Их было двое, и оба — приставы с судебного процесса по клевете на ветерана. Это были самые стремительные допросы из всех — оба свидетеля заявили, что не помнят вообще ничего. Первый буквально отказался давать показания, сославшись на беспамятство. Он даже с трудом мог вспомнить, в каком процессе видел Навального и при чем там ветеран.

Способность СК и прокуратуры притащить на суд таких свидетелей начинает вызывать уже своего рода восхищение. Такое впечатление, что сторона обвинения специально зовет людей, которые никак не могут подкрепить ее позицию. Может быть, это коварный план по разваливанию уголовного дела изнутри, но скорее всего — это только лишнее доказательство: это дело выдумано от начала до конца, нет ничего, что могло бы подтвердить обвинение.

Затем прокурор снова начала зачитывать материалы дела. Сегодняшняя часть была посвящена признанию ФБК экстремистской организацией. Казалось бы — при чем тут вообще экстремизм, ведь это уголовное дело о мошенничестве? Сейчас объясню. Обвинение не может доказать, что Навальный, призывая жертвовать в ФБК деньги на борьбу с коррупцией, потратил их на себя. Хоть они и зачитывают в суде выписки со счетов, связи между тратами Алексея и пожертвованиями в ФБК нет, и они это знают. Но ведь прокуратуре нужно как-то подтвердить факт хищения. Сказать, что Навальный призывал жертвовать деньги на борьбу с коррупцией, а сам всех обманул и потратил их на что-то другое. Вот они и придумали — экстремизм. Якобы люди поддерживали Алексея, чтобы он занимался законной деятельностью — а он занимался противозаконной. Призывал свергать правительство. Устраивал незаконные митинги. Разрушал выборы.

Прокурор сегодня в суде так и говорила: ФБК создавал угрозу для государства.

Автор всего этого экстремистского дела — прокурор Москвы Денис Попов. Мы делали про него расследование. Он типичный коррупционер — при мизерной официальной зарплате владеет гостиницей в Черногории и виллой в Испании, но, разумеется, не декларирует их. И сегодня в суде Алексей прямо так и сказал: прокурор Москвы — жулик и вор.

С прокурором Натальей Тихоновой едва не случился сердечный приступ. Она, как пишут СМИ, начала визжать, что Навальный не имеет права называть людей жуликами без соответствующего решения суда. Алексей улыбался и говорил, что будет называть вещи своими именами. Судья тоже перепугалась и стала угрожать, что сейчас удалит Алексея из зала — на что он предложил так и сделать, только не забывать, что все они сейчас находятся в тюрьме, так что пойти тут особо некуда.

Весь оставшийся день прокурор продолжала читать материалы дела — протоколы осмотры роликов и скриншоты из соцсетей. Например, рассматривали инстаграм Навального, где содержатся непробиваемые, по мнению прокуратуры, доказательства мошенничества — фотографии с отдыха. Замечу, что за изучение публичного, открытого инстаграма Навального и поиск там улик, кто-то в СК получает деньги.

Заседания возобновятся на следующей неделе. Мы и дальше продолжим о них рассказывать. Подписывайтесь на наш канал и помогите нам с распространением этих видео.

Сегодня прошел четвертый день суда над Навальным. И сегодня Россия вторглась в Украину и начала там полномасштабную войну.

Решение о военном вторжении было принято Путиным давно, а оно само затем было тщательно спланировано. Теперь нет никаких сомнений, что суд над Навальным был назначен на это же время неслучайно. Путин хочет вынести приговор в тишине. Ему выгодно, чтобы к суду не было приковано внимание.

Навальный находится в тюрьме в полной изоляции и даже судят его в колонии. У него нет никакой другой возможности высказаться, кроме самого этого суда. Поэтому послушайте, что сказал сегодня Алексей, и помогите распространить его слова.

Дальше суд продолжался в обычном режиме. Сначала там допрашивали очередного свидетеля обвинения — ​​преподавательницу в мужском монастыре из Московской области Людмилу Лактюшину. Она заявила, что из интернета знает, что Навальный оскорбил судью и «сравнил суд с фашистской диктатурой или как-то так». Лактюшину это ужасно задела. Она сказала, что таким образом Навальный дискредитировал судебную систему перед огромным количеством СМИ.

Видимо, то, что она сама дает эти показания в тюрьме не показалось ей дискредитацией судебной системы.

Затем пришел черед потерпевших. Первым давал показания Александр Кошелев, разнорабочий из Раменок, который перевел в ФБК 1 млн 20 тысяч рублей. Наличными. Через сберкассу. При своей ежемесячной зарплате 40 тысяч.

Уже через неделю после этого перевода Кошелев посчитал себя обманутым и написал заявление в СК.

На прошлых заседания свидетели обвинения не давали показаний по существу дела, а просто ругали Навального. Но теперь даже потерпевший ничего не мог сказать по существу. Он не мог вспомнить никаких подробностей о том, как делал перевод, откуда взял такую сумму, где он вообще нашел счет, куда переводить — этот счет никогда нами не публиковался. Вместо этого Кошелев заговорил о митингах. Он заявил, что его дочь ходила на митинги, там ее задержали и теперь она пьет антидепрессанты. А виноват в этом Навальный.

К замечанию, что не Навальный задерживал дочь потерпевшего, он остался глух и продолжил уверять, что Алексей обманул его семью.

Правда, тут выяснилось, что воспоминания Кошелева о семье покрыты туманом. Например, он не помнит точно, сколько у него детей. Во время предварительного следствия утверждал, что двое, а на суде — что трое. Но это полбеды — спустя два часа допросов Кошелев вдруг заявил, что на митинг ходил его сын, а не дочь.

Когда Кошелева просили пояснить противоречия в показаниях, он тер лицо, устало вздыхал и жалобно повторял: «Я пришел, написал заявление, остальное меня не касается».

Очевидно, он действительно «пришел и написал заявление». В 2013 году Кошелев был задержан по обвинению в хранении наркотиков — амфетамина. Наказание по обычным меркам оказалось совсем небольшим — один год. По всей видимости с этого момента Кошелев стал сотрудничать с полицией, которая теперь заставила его выступить потерпевшим на уголовном деле против Навального.

После Кошелева в суде допрашивали Андрея Мищенкова. Это наш бывший сотрудник, который работал в ФБК до 2015 года. И несмотря на то, что он тоже был вызван в суд как свидетель обвинения, он заявил, что деятельность Фонда всегда была полностью легальна.

После допроса Мищенкова в суде снова стали зачитывать материалы дела. Прокуратура заявила, что на этом заканчивает предоставлять свои доказательства. Это значит, что впереди — доказательства защиты, а потом приговор. Он может быть уже на следующей неделе.

Подытожим. 4 заседания. 1 потерпевший — сантехник с пожертвованием свыше миллиона рублей, который не знает как и зачем его сделал. 5 свидетелей обвинения. Двое из них — продажные блогеры, не имеющие никакого отношения к этому уголовному делу. Еще двое — бывшие сотрудники ФБК, заявившие, что Навальный никогда не занимался противозаконной деятельностью. И последняя — женщина, которая переживает за оскорбленную судью.

Это лучшее, что Следственный комитет смог найти для этого суда. Правда, теперь понятно, почему он проходит в такой обстановке? Им вообще нечего предъявить. Они не смогли найти ни одного реального факта и ни одного настоящего человека, чтобы как-то подкрепить свои обвинения. И отлично зная это заранее, они попытались, как могли, скрыть этот процесс.

Сейчас внимание всего мира сосредоточено на Украине. То, что происходит — чудовищно и немыслимо. Об этом нужно говорить как можно больше.

Но прямо сейчас в тюрьме судят Алексея Навального — человека, который выступает за мирную, благополучную Россию. Который много лет борется с главным российским злом — Владимиром Путиным. И готов отдать в этой борьбе не только свою свободу, но и жизнь.

Пока есть люди, которые сопротивляются этому злу, оно не победило. И мы должны сопротивляться изо всех сил и ни в коем случае не молчать.

Мы и дальше продолжим рассказывать вам о том, что происходит на этом суде. Мы продолжим говорить о том, что происходит в Украине — подписывайтесь на наш новый канал «Популярная политика». Мы продолжим делать расследования. И вас мы очень просим это распространять.

Свободу Алексею Навальному.

Мы продолжаем рассказывать вам о том, что происходит в суде над Навальным. Сегодня завершилось третье заседание. На нем вновь допрашивали свидетелей обвинения, и некоторые из них были довольно неожиданные. Чего, впрочем, не скажешь об их показаниях.

Суд должен был начаться с повторного допроса Федора Горожанко, который вчера публично заявил о том, что показания его заставили дать под давлением. От того, что он говорил на допросе в Следственном комитете, он отказался и добавил, что Навальный никогда не занимался противозаконной деятельностью.

Сегодня Горожанко в суд не явился. Позже он сообщил журналистам, что отказывается участвовать в процессе дальше, потому что опасается за свою безопасность. Прокурору только это и было надо: обнаружив, что допрашивать некого, она тут же захотела зачитать показания Горожанко. Те самые, которые он давал под давлением в СК и от которых отказался. Судью ничего не смутило, и она разрешила. Нет никаких сомнений, что именно этот допрос суд посчитает достоверным и положит в основу обвинительного приговора.

Однако и тут прокурор не остановилась. Она заявила, что в суд явился следователь Александр Кемеров — тот самый, который допрашивал Горожанко, — и готов дать показания. Кемеров зашел в зал и показания дал. Его, правда, почти не было слышно из-за маски, но кое-что можно было разобрать. Например, он утверждал, что на Горожанко не давил, — а доказывается это тем, что подпись Горожанко стоит в протоколе допроса. Магическая сила подписи — по мнению СК, она гарантирует, что человек дает показания по собственной воле.

Затем в суде выступал Илья Ремесло. Это псевдоюрист и продажный блогер, который уже много лет получает деньги за то, что «разоблачает» Навального и строчит на него заявления. В суде он именно выступал: подошел к трибуне и принялся, как и Серуканов вчера, пересказывать свои многолетние посты, обличающие Навального. Но его пламенная речь, видимо, показалась прокурору слишком пространной, и она вскоре потребовала зачитать и показания Ремесла из материалов дела. По всей видимости, в суде он забыл какие-то важные слова.

Проблема, впрочем, оказалась в том, что в его прежних допросах тоже ничего не было по существу этого уголовного дела. Вместо этого Илья Ремесло выражал тревогу в связи с тем, что ФБК собирал пожертвования на свои антикоррупционные расследования, хотя не имеет официальных полномочий эти расследования проводить. То есть Илью Ремесло беспокоит не коррупция, а только борьба с ней.

После допроса свидетелей прокурор продолжила оглашать материалы дела.

Таким образом, из трех свидетелей обвинения, которые уже давали показания в суде, один отказался от своих показаний, а двое ничего не могут пояснить по сути обвинений. Следственный комитет позвал их просто потому, что эти люди в течение многих лет зарабатывали себе репутацию продажных пропагандистов, готовых врать за деньги. Они даже не пытаются отвечать на вопросы, просто в режиме монолога обвиняют Навального сразу во всем, что могут придумать.

То, что это уголовное дело сфабриковано, было ясно сразу. Но сейчас никто даже не пытается сделать вид, что оно вообще является предметом рассмотрения этого суда. Навального судят просто за то, что он Навальный, человек, который не боится Путина и разоблачает коррупцию. А формальности вроде свидетелей суд даже не волнуют.

Следующее заседание состоится 24 февраля в 10.00.

15 февраля в покровской колонии начался суд над Алексеем. По двойному делу о «мошенничестве» и «оскорблении суда» ему могут продлить срок еще на 15 лет. Публикуем речь, которую он произнес в первый день этого нелепого процесса.

Спасибо большое, ваша честь, за возможность высказать свое отношение к обвинению. Оно есть у меня. Я постараюсь высказать его довольно внятно и конкретно. Это займет какое-то время. Уважаемый прокурор, истекло уже больше часа. Я буду стараться говорить немножко громче — не думайте, пожалуйста, что я ору, просто мне сказали, что не слышно на трансляции, давайте погромче.

Как вы думаете, какую эмоцию я испытал, когда прочитал это обвинение здесь, в колонии? Гнев, или отрицание, или принятие? Что я почувствовал? Может быть, я разозлился на то, что вы сделали такое очевидно сфабрикованное дело? Нет. Ликование! Я, знаете, изображаю человека, который счастлив: он сидит в кресле вот так, развалился и, как Леонардо Ди Каприо в меме, шампанское держит. Я был счастлив, я на седьмом небе от счастья находился, и сейчас вы поймете почему.

Я веду свою политическую деятельность много лет единственным и, мне кажется, самым честным способом — собирая пожертвования с людей. Те, кто хочет, перечисляют мне деньги, те, кто не хочет, не перечисляют. Я никогда не брал ни копейки государственных денег и очень этим горжусь. И я, и мои коллеги — мы являемся теми самыми политиками, которые существуют исключительно потому, что у них есть поддержка. Довольно мы давно это делаем. Деньги мы собирали с 2011 года, и с того момента около 300 тысяч человек перечислили нам донаты. В среднем где-то около 500–600 рублей. 300 тысяч человек!

2011 год был достаточно давно — за это время, очевидно, какие-то люди разочаровались в моей деятельности, ну не понравилось, что я им сказал по какому-то их вопросу или еще что-то. Так случается. Сегодня ты голосуешь за одну партию, завтра ты голосуешь за другую партию. Сегодня нам нравится Навальный, завтра нам нравится Путин. Или наоборот, такое бывает. Поэтому, когда я заявил, находясь в Германии на лечении, что я возвращаясь в Россию, а в ответ мне СК заявил: «Мы тебя посадим за то, что ты похитил все пожертвования» и выпустил пресс-релизы, которые мы будем рассматривать на этом процессе, о том, что я похитил и потратил на свои нужны миллиард рублей... Потом был пресс-релиз о том, что я похитил 385 миллионов рублей. И так далее, и так далее.

Я понимал, что, конечно, очевидно им было… написать то, что мы получили в результате, но 300 тысяч человек! И мы знали, что они допрашивают всех сплошняком. По регионам все люди писали: «Нас вызывают на допрос». То есть всех, кто пожертвовал нам, а мы принимали все пожертвования безналично, и это списки всех жертвователей... Я понимал, что, наверное, довольно много людей, просто потому что они как-то разочаровались во мне или в моих коллегах, могут взять и написать заявление.

Ну так и что? После всех этих ваших «украл миллиард и потратил его на себя», «украл 300 миллионов и потратил на себя» — что вы принесли в суд? Вы в суд принесли в буквальном смысле материалы о том, что есть четыре человека. 300 тысяч жертвователей за все эти годы — и четыре человека написали заявления на два миллиона рублей.

Из которых один — это слесарь. Который в буквальном смысле, тут так написано, «я посмотрел ролики Навального, подумал, какой классный Навальный, а потом я взял миллион рублей — миллион двадцать тысяч рублей — и перевел Навальному». А спустя три недели слесарь подумал: «Нет, Навальный не классный, он меня обманул». И он пишет заявление, и на следующий день возбуждается уголовное дело.

И это говорит о том, что если кто-то когда-то меня спросит: ну какие доказательства ты предъявляешь в пользу того, что у нас Фонд борьбы с коррупцией — самая честная, самая прозрачная организация? Я скажу: мои доказательства — это материалы этого уголовного дела. И вы увидите, что каждый перевод зафиксирован. Здесь просто есть распечатки всех платежей по карточкам: моей, моей жены, моей дочери, большинства сотрудников ФБК.

Здесь же нет ничего. Есть два потерпевших, которых принесли сами вы, которые перечислили деньги, а потом так разочаровались, что принесли заявление, и есть два запуганных предпринимателя, находящихся под уголовными делами. И все.

Вы здесь произнесли фразу, что «похитили денежные средства для личных нужд». Но нет ни одного слова даже в вашем полностью, абсолютно сфабрикованном деле, нет ни одного слова о том, что хотя бы копейка из этих денег поступила ко мне. Что хотя бы копейку я или мои коллеги перечислили на свои нужды.

Поэтому, конечно, я испытал ликование, конечно, я испытал огромную благодарность к тем самым 300 тысячам людей, которых запугивали, уговаривали, и никто из них не написал заявление. Вам пришлось искать липовых подставных людей, чтобы перечисляли нам деньги, потому что из 300 тысяч людей никто не написал. Это лучшие люди. Конечно, я испытываю ликование. Я испытываю ликование, взвешивая нашу систему, при которой «китайская стена» между деньгами-пожертвованиями и личными деньгами ни разу не пересеклась и ни одна копейка никогда не ушла никому и никуда, кроме как на нашу деятельность.

Если что-то и есть полезное в этом деле — это то, что, действительно, это глобальный аудит всего, что делал ФБК, который полностью доказал, что мы делали абсолютно все верно, потратили все на ту деятельность, о которой и говорили, на антикоррупционную деятельность, и все мы делали очень хорошо и делали правильно. И наше движение — это потрясающая политическая сила, в которой можно найти 300 тысяч человек, которые тебя не продадут. Даже под нажимом и запугиванием следователей и всех остальных.

Что касается сути обвинения, она, конечно, заключается в том, что людям запрещается вести политическую деятельность без вашего разрешения. Без разрешения Кремля и всех остальных. Потому что, по сути, что я сделал? Люди поддерживают национального лидера Владимира Владимировича Путина. А я нет! И, наверное, никто не будет спорить с тем, что есть разные политики, люди разных взглядов, они голосуют за представителей разных партий, и я считаю, что у меня есть полное право выходить и заявлять политические требования. Потому что мне не нравится, что здесь происходит, я ненавижу то, что здесь происходит. Ставка фельдшера в колонии — 14 тысяч рублей, понимаете? Со всеми надбавками — 21 тысяча рублей в месяц зарплата. Нефть 93 доллара за баррель, Путин строит себе дворец за 100 миллиардов рублей, а фельдшер получает 21 тысячу. Здесь инспектор, здоровый мужик, получает 25. Поэтому опера ходят и локалки открывают, потому что текучка, потому что работать никто не хочет, потому что зарплаты нет. Вся Владимирская область корячится за 25 тысяч рублей. И мне это не нравится. Я имею право, чтобы мне не нравилось. Я не понимаю, как в стране, которая качает 20 лет нефть и газ, может быть такая нищета.

Поэтому я собираю тех, кому это тоже не нравится, я объединяю их в партию, объединяю в движение, я веду расследования того, куда украли деньги у фельдшера, куда украли деньги у этого инспектора, куда ваши деньги украли, и ваши деньги, и ваши, и мои, и пенсии, и все остальное. Да, мы это расследуем, и для расследований нужны деньги. Какой самый классный и честный способ? Наверное, если обойти людей, просто найти кого-то и сказать: как ты думаешь, на какие деньги должен существовать политик, на бюджетные? Он скажет: собирайте у тех людей, которым нравится этот политик. Я так и решил делать. И я делаю это и буду продолжать это делать. Не существует никакого другого способа нормальной политической деятельности, кроме как человек, который что-то заявляет, чем он доволен и недоволен, объединяет других, собирает с них деньги и продолжает деятельность.

Зал суда, судебное следствие… Давайте здесь проведем судебный эксперимент. Я вот вам сейчас говорю, уважаемый суд, уважаемый прокурор, можете записывать: в 16 часов 25 минут гражданин Навальный, находясь по адресу такому-то в колонии, призвал — вот сюда и вот сюда — всех сотрудников Фонда борьбы с коррупцией продолжать расследования, продолжать публиковать факты коррупции, находить, куда Путин, его группа, его родственники, его вторая жена, третья жена — куда они дели украденные деньги. Расследовать всех этих министров-единороссов, публиковать это, призывать всех остальных распространять это.

Я призываю всех, как там обычно — «неограниченную группу лиц», людей, граждан России я призываю делать нам пожертвования, чтобы финансировать эту деятельность антикоррупционную. Распространите как следует, потому что это моя политическая деятельность, и я борюсь, да, за то, чтобы сменить власть в стране. Я не хочу, чтобы в Кремле сидели эти люди. Они там десятилетиями сидят! Ну не может такого быть, что у нас каждый министр официально уже долларовый миллионер. Они воры. Я считаю, что они воры. Я прошу делать нам пожертвования, чтобы мы расследовали деятельность этих воров.

Я тогда на каждом новом судебном заседании буду даже рассказывать о кампании по сбору средств, назовем так: кампания судебных пожертвований. Можете возбудить на меня еще одно уголовное дело, прямо сейчас, понимаете? Как там — «имея преступный умысел на хищение средств, призывал делать фандрайзинг»? Вы можете это так назвать, еще одно дело, как я уже сказал, завести, что угодно можете сделать мне — я не вижу другого способа нормального, честного вести политическую деятельность, кроме как донаты. Если я считаю, что они воры, я об этом говорю, я доказываю, что они воры, я показываю это всем.

Я буду участвовать в выборах. Да, сейчас есть законодательство, которое для меня прописали, и вы все повторяете, что я не имею права участвовать в выборах. Не только не имею права участвовать в выборах — у вас в материалах написано, цитирую: «Волков сделал ложное заявление о том, что он глава штаба Навального». Ну отлично! То есть теперь даже вы лучше меня знаете, кто начальник моего штаба. Волков — ложный начальник моего штаба. Что угодно можно написать, но ведь есть простая вещь: я хочу участвовать в выборах. Я хочу, чтобы другие кандидаты участвовали в выборах. Я хочу, чтобы была партия, за которую можно голосовать. Я требую допуска на выборы и других людей, и себя. Что в этом несправедливого, что в этом необычного? Вы считаете, что меня нельзя допускать, а я считаю, что это незаконно и неправильно. А я хочу участвовать в выборах и ко всем вновь обращаюсь: если вы считаете, что я и такие, как я, могут участвовать в выборах, давайте вместе объединяться и действовать. Давайте поддерживать нас деньгами. Если нас не допускают — участвуйте в Умном голосовании, для того чтобы мочить единороссов, которые стоят за вами.

(Судья Котова: Алексей Анатольевич, мы сейчас слушаем ваше отношение к предъявленному обвинению…)

Так я об этом и говорю! Вот видите, прозвучало слово «Единая Россия» — и вы уже прямо сталкиваетесь с обвинением, уже ближе некуда. Потому что моя деятельность — это деятельность по организации людей, которым не нравятся «Единая Россия» и Путин, которые ненавидят «Единую Россию» и Путина, которые хотят отстранить от власти «Единую Россию» и Путина, потому что «Единая Россия» и Путин — это ограбление нашей страны.

Это объективный факт, понимаете? Это объективный факт нищеты. На Покров поглядите! Я Покров не видел… Меня все время возят, знаете, у меня окон нет в машине. Но вы же проехали по городу Покрову. В 100 километрах от Москвы — но вы же видели, что это просто бомжатник какой-то! Почему это происходит? Потому что такая власть. Я буду с ней бороться. Я не вижу другого способа. Я буду продолжать с ней бороться. И я не боюсь ни этого суда, ни колонии, ни ФСБ, ни химического оружия, ни Путина, ни всех остальных. Я не боюсь, потому что считаю унизительным и бесполезным бояться этого всего.

Плохо жить и смириться с этим всем. Смотреть на эту раздолбанную дорогу и смириться с ней, понимаете? Двадцать первый век! Ну да, дорога, конечно, дорога в Покрове — ее нет. Да почему ее нет? Ну да, 14 тысяч фельдшер получает. Да почему я должен это принять? Почему все остальные должны это принять?

Мы это понимаем, мы организовываем свою деятельность, и мы продолжим. И я считаю, что я имею право участвовать в выборах. Я буду этого добиваться. Может быть, я когда-нибудь в них буду участвовать, может быть, нет. Может быть, я какое-то место займу, может, не займу, но это будет зависеть от людей, от избирателей, которые за меня проголосуют, если я буду действовать правильно, или не проголосуют, если я буду действовать неправильно и неконкретно.

Я… даже не знаю, честно говоря, нужно ли мне комментировать другую часть этого экзотического дела, которая касается оскорблений. Я просто вдруг подумал, может быть, это для вас самих развлечение? Потому что, во-первых, объединение в одном деле мошенничества и оскорблений — это странно, во-вторых, вы читали эти оскорбления — как вы смех сдерживали? Значит, оскорбительная фраза: «Ваша честь, Вы нарушаете закон». Ваша честь, посмотрите, пожалуйста, там даже в тексте буковка «В» заглавная. Потому что очевидно, что по интонации фраза «Ваша честь, Вы нарушаете закон» — она оскорбляет кого-то? Нет. Мы с вами обсуждали сегодня допуск адвоката, я вам говорил: «Вы нарушаете закон». Вы мне говорили: «Нет, не нарушаю» — и ссылались на что-то. Мы поговорили. Это оскорбление судьи?

«Я жду, пока вы закончите». Это оскорбление кого? Прокурора, судьи? И, конечно, мое любимое: кавычки открываются — «боже мой» — кавычки закрываются. Боже мой, ваша честь, если вы каждого человека будете судить за «боже мой», я не знаю, что будет происходить. Тогда уже, если кто-то считает, что за фразу «боже мой» нужно судить, нужно было прописывать, что Навальный, находясь в таком-то месте в такое-то время, оскорбил Бога, потому что запрещено упоминать имя Господа нашего всуе. Кого я мог оскорбить фразой «боже мой»?

И я понимаю, зачем это сделано, потому что это такая попытка запугать, сказать, что если ты будешь что-то говорить, не будешь просто молчать, не будешь покорно кивать, не будешь заискивать, не будешь бояться нас, судей и прокурора с двумя, с тремя, с десятью звездами, то, значит, мы будем тебе клепать уголовные дела.

Да и плевать! Господи боже мой, клепайте! Я все равно не замолчу, понимаете? После того, как уже даже какие-то эфэсбэшники за мной ездили два года и травили химическим оружием, и я лежал в коме 20 дней, а потом еще 20 дней лежал в галлюцинациях, мне бояться вашего суда просто глупо. Я его и раньше не боялся, а теперь я точно не буду бояться.

Завершая свое выступление, я хочу сказать, что, конечно, мы по пунктам, вот просто по пунктам все это вранье разоблачим в ходе этого процесса. В общем-то, даже разоблачать нечего, вы говорите, что я тратил на личные нужды, здесь даже не упоминается ничего — просто ноль! Мы разберем все по пунктам и по пунктам все опровергнем.

Конечно, я понимаю — это не первый мой процесс, и я не наивный человек, — что приговор будет обвинительный, по нему будет достаточно большой срок. И смысл этого один. Раз я так оскорбил вашего темного лорда Путина, что не просто выжил, но и вернулся, ну вот он сказал: раз он считает, что он такой крутой — пусть тогда он сидит в тюрьме. Вернулся — и будет сидеть там пожизненно, и будет это дело, второе дело, третье, будет бесконечно увеличиваться срок. Ну что ж. Я считаю, что все равно моя деятельность, деятельность моих коллег важнее, чем просто конкретная судьба человека. И я считаю, что худшее, что я на самом деле могу сделать, настоящее преступление, которое я могу совершить, — это вас всех испугаться, и вас, и тех, кто стоит за вами. Я еще раз вам говорю, что я не боюсь, и я еще раз призываю всех остальных тоже не бояться, потому что бояться здесь нечего. Бояться нужно того, что мы всю жизнь проведем вот так, всю жизнь мы проведем в нищете, деградации, отсутствии перспектив и своим детям оставим в наследство вот это вот все — вот это холуйство, раболепство и то же самое тоскливое ожидание лучшей доли, которая не наступит никогда, пока у власти находится эта банда воров.

Вчера начался очередной суд над Навальным. Конечно, судом это назвать сложно. Даже судебные шоу по телевизору выглядят реалистичнее, чем это. Вот что произошло в первый день.

Навального судят за то, что он собирал деньги на работу Фонда борьбы с коррупцией и на свою политическую кампанию. Не воровал деньги, а собирал пожертвования. Как можно украсть то, что люди жертвуют добровольно? По мнению СК — можно. Они нашли четырех человек: двое из них подставные, а двое — находятся под собственными уголовными делами, то есть под давлением. И заставили их выступить «потерпевшими».

С 2011 года у нас было больше 300 тысяч жертвователей, но — подчеркиваем — только четырех из них удалось привлечь к лжесвидетельствованию.

Поражает и масштаб так называемых «хищений». Следственный комитет начал с того, что громко заявлял о похищенном миллиарде. В деле, как выяснилось, фигурирует лишь два с лишним миллиона. И те, напоминаем, от подставных лиц. Никаких настоящих хищений лучшие следователи страны так и не нашли.

Алексей Навальный сказал, что ликовал, читая материалы дела, потому что они — лучшее и окончательное доказательство того, что все эти годы Фонд борьбы с коррупцией работал честно.

Теперь сюрприз. Прокурор считает, что Навальный не просто похитил пожертвования, но и продолжает делать это из колонии. Той самой, где сейчас идет суд. Речь идёт о трёх переводах, которые один из потерпевших перевел на счёт — нет, не Алексея, а Леонида Волкова с февраля по июнь 2021 года. То есть когда Алексей уже был в тюрьме.

Хотелось бы посмеяться над этим абсурдом, только на самом деле это — юридическая хитрость. Если Алексей якобы «похитил» что-то, уже будучи осужденным, то он становится «рецидивистом», и его могут перевести в колонию строгого режима. Это значит, что ему сократят количество свиданий и писем, и сидеть он будет не в бараке с другими заключенными, а один, в помещении, закрытом на ключ.

Из зала суда Алексей призвал ФБК продолжать работу, и мы обязательно последуем его совету — будем и дальше расследовать коррупцию. Рассказывать про Путина и его шайку, разворовавшую нашу страну.

Как и раньше, нам очень нужна ваша помощь и поддержка.

Отдельного внимания заслуживает сам процесс. Он проходит в выездном режиме, то есть Лефортовский суд города Москвы и прокуратура поднялись, собрались и сами поехали к Навальному в колонию. В другой субъект федерации, соседнюю область. В истории российских судов таких случаев было не больше одной сотой процента от всех процессов. Официальное объяснение этому — коронавирус. Его на режимный объект, видимо, тоже не пропускают.

Журналистов пустили посмотреть, но только издалека. По телевизору. Весь процесс транслировали на экран в отдельной комнате. Напомним, что это формально открытое заседание, на которое, по идее, может прийти любой желающий. Под телевизором висел распечатанный российский гимн. Слова «славься, Отечество наше свободное» выглядели так же символично, как и портрет Ягоды на стене отделения полиции, где Навального судили в прошлый раз.

А чтобы Навальный выглядел как настоящий осужденный человек, ему не разрешили быть в обычной одежде. Он сидел на суде в тюремной робе. Ну, на случай, если судья забудет, какой приговор ей сказали вынести.

В самом начале дня Навальный попросил допустить к делу еще одного адвоката — Владимира Воронина. Но его просто не пустили в колонию. Судья заявила, что Воронин представляет Лилию Чанышеву по делу об экстремизме и не может параллельно представлять Навального. Но только к защите Чанышевой Воронина тоже не допустили.

Ну и чтобы окончательно превратить это дело в цирк, к краже пожертвований добавили статью об оскорблении судьи. Прокурор долго и с выражением зачитывала 104 фразы, которыми Навальный нанес непоправимый урон судебной системе. Все эти слова вы можете найти на сайте presidentcase.com. Уберите детей от экранов, там есть даже слово «блин».

Путин хочет спрятать Навального как можно дальше. Хочет, чтобы о нём забыли. Но чем сильнее он пытается это сделать, тем больше внимания к Алексею привлекает. Он не забыт и не спрятан.

Самое важное, что вы можете сейчас сделать, — рассказывать всем об этом суде.

Следующее заседание пройдет в понедельник, 21 февраля. Подписывайтесь на наш канал, мы будем рассказывать вам о каждом дне этого позорного процесса.

Свободу Алексею Навальному!